На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Вера Альберта Эйнштейна

 Письмо А. Эйнштейна

Для тех, кто любит рассуждать о равной познавательной ценности научного исследования и религиозной веры, Эйнштейн выступает как в высшей степени persona grata. Действительно, что в этом случае может быть лучше, чем самый знаменитый физик двадцатого столетия, яростно защищавший принципы научности и в то же время не раз подчеркивавший, что в исканиях истины им руководило особое религиозное чувство? Безусловно, самый выгодный вариант. Вот почему опусы, написанные ради "примирения религии и науки", редко обходятся без упоминания имени этого ученого. Тем более что Ньютону (второму излюбленному персонажу авторов подобных произведений) можно найти оправдание - надо лишь вспомнить силу церкви в Англии того времени. А что могло давить на Эйнштейна в прошлом веке, когда церковный авторитет потерял то значение, которое имел когда-то? Ничего; все дело в личном выборе, и оттого все высказывания на тему собственной религиозности из уст Эйнштейна имеют особенную ценность в обозначенном контексте. Но что это была за религиозность? Достаточно ли оснований, чтобы считать ученого верующим? И чтобы утверждать, используя его в качестве примера, что религия может существовать на равных с наукой?

 Давайте попробуем заняться одним из любимых дел нашего героя - проведем мысленный эксперимент. Допустим, что весь массив физических знаний можно освоить внезапно, приобрести путем некоего откровения. Допустим также, что существует религиозный человек, склонный все объяснять промыслом божьим, - и на него названное откровение снизошло. И предположим, что, решив заняться физикой (раз уж такое дело!), человек сталкивается с проблемой: скорость света, как показывают опытные данные, всегда остается постоянной, хотя согласно галилеевскому принципу относительности она должна принимать разные значения в зависимости от скорости и направления движения субъекта, который ее измеряет - ведь так происходит во всех остальных случаях. Теория Максвелла подскажет человеку: скорость света является фиксированной. Законы Галилея и Ньютона настойчиво будут твердить: принцип относительности должен соблюдаться. Что делать? Остается только обратиться к своей вере и объявить: то, что не поддается научному решению, является божественной загадкой бытия. Так поступил бы наш гипотетический верующий физик. А Эйнштейн, подключив свою интуицию и освоив тензорное исчисление и геометрию Минковского, создал теорию относительности и показал, что противоречие можно снять, если отказаться от стандартного восприятия времени как чего-то универсального и существующего независимо от пространства. Поведи он себя иначе - мы бы сейчас не вели споров насчет его мировоззрения, потому что оно не смогло бы нас заинтересовать. Так же как и не обсуждали бы мировоззрение Ньютона, если бы не созданное им дифференциальное исчисление, открытые законы движения и закон всемирного тяготения. А он оставил нам череду гениальных открытий только потому, что не допустил свою личную веру в научные исследования. Бог в его рассуждениях стоит на том месте, где уровня знаний той эпохи не хватало, чтобы продвинуться дальше. Бог - привычное воплощение нерешенной проблемы для тогдашних ученых. Или нечто вроде эстетического идеала и практического стимула, как для Эйнштейна.

Как известно, Эйнштейн, много сделавший для развития квантовой теории и даже получивший Нобелевскую премию, по сути, за значительный вклад в эту теорию, весьма скептически относился к ней как к полноценной картине мира. Именно по поводу квантовой теории он высказал мысль, ставшую самым известным его афоризмом "… Он (т.е. бог - Д. С.) не играет в кости"1. Ученый никак не мог согласиться с идеей о том, что микромир, да и вся Вселенная, существует не согласно классическому детерминизму, а подчиняется какому-то особому роду причинности, когда множество альтернативных возможностей развития материи существуют одновременно и на равных основаниях; что физическая реальность, которую мы можем наблюдать, возникает именно в таком виде благодаря только лишь закону вероятности, т.е. так, как лягут кости. Он был глубоко убежден, что за квантовыми эффектами скрыто нечто вроде иного уровня привычного детерминизма, привычной механики материи, и всю жизнь посвятил построению единой теории поля, основанной на классических представлениях и собственной теории относительности как части этих представлений. Поэтому он и заговорил о "боге, не играющем в кости", о "космическом религиозном чувстве" и даже просто "религии". "Богом" для него стала целостная, не разъятая на альтернативные части природа, а "космическим религиозным чувством" и "религией" - интуитивная вера в такую природу. У Эйнштейна была хорошая школа и успешный опыт. Когда-то Фарадей догадался о неразрывной связи электрических и магнитных явлений, а Максвелл вслед за ним смело объединил электромагнетизм и учение о световых волнах, доказав что последние имеют электромагнитную сущность. Сам Эйнштейн вписал в этот ряд еще и гравитационное взаимодействие. Все это теперь - азы физической науки. И ничего этого, согласно Эйнштейну, не было бы, если бы в умах ученых не существовало идеальное представление о природе как нерасчленимом единстве, где все взаимосвязано и развивается по единому сценарию, по стройной системе закономерностей. Зачем же таить веру, которая дает столь потрясающие результаты? И почему бы не назвать ее словом, к которому все привыкли - "религией"? "Там, где отсутствует это чувство, наука вырождается в бесплодную эмпирию. Какого черта мне беспокоиться, что попы наживают капитал, играя на этом чувстве?"2. Чтобы двигаться дальше, за границы наличного знания, исследователю нужен эстетический идеал и нечто вроде морального стимула к деятельности, в которой все так шатко и неизвестно чем может закончиться. Эйнштейн понял это со всей отчетливостью и поступил так, как велела ему интуиция естествоиспытателя-теоретика.

Следует сказать, что это шаг не уберег Эйнштейна от ошибок. В частности, от введения в теорию относительности так называемого "космологического условия". Идеальные представления о физической реальности, очерченные выше, заставили его предполагать наличие силы, которая уравновешивает искривление пространства-времени, следующего из общей теории относительности. Эта сила - противонаправленное искривление, вызванное действием "космологического условия". Две силы, действующие в противоположных направлениях, должны, как нетрудно догадаться, сохранять Вселенную в статическом состоянии. После открытия Хаббла, доказавшего, что Вселенная расширятся, мы знаем, что это невозможно. "Величайшей ошибкой своей жизни" назвал Эйнштейн "космологическое условие". Стоит ли говорить о том, что пренебрежение квантовой теорией тоже оказалось необоснованным. Исследования Пенроуза, Хокинга и других ученых ясно дали понять, что единая теория поля невозможна без учения о квантовом состоянии материи3. Крупные ошибки, нечего и спорить, но сам Эйнштейн вполне понимал, что они могут быть. И в том числе поэтому они - ошибки ученого, а не заблуждения верующего.

"Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне, если не мертвецом, то во всяком случае слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, - это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен. Я довольствуюсь тем, что с изумлением строю догадки об этих тайнах и смиренно пытаюсь мысленно создать далеко не полную картину совершенной структуры всего сущего"4.

Альберт Эйнштейн о религии

1. Религия и наука.

 

2. Природа реальности. Беседа с Рабиндранатом Тагором.

 

3. Наука и счастье.

 

4. Пролог. Куда направляется наука?

 

5. Эпилог. Сократовский диалог.

 

6. Наука и бог: диалог.

 

7. Мое кредо.

 

8. Наука и цивилизация.

 

9. Замечания о теории позания Бертрана Рассела.

 

10. Физика, Философия и научный прогресс.

 

11. Письмо Соловину от 1 января 1951 г.

 

12. Письмо Соловину от 7 мая 1952 г.

Все тексты и примечания к ним даются по изданию Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. IV. - М.: "Наука", 1967

 

Картина дня

наверх